Главная » 2010 Июль 5 » Экспедиция к Центру мира
02:22 Экспедиция к Центру мира | |
Местный губернатор Олег Чиркунов успешно общается с пермяками и миром через свой блог в интернете.Если эта земля, как водится у олигархов, лишь «страна пребывания», где зарыта нефть или заводам позволено дымить и сливать отрыжку в реки и озера, то сколь ни борись с коррупцией и какие вертикали власти не строй, проку не будет. Если для нас Центр мира – Москва (куда многие мои ровесники уехали то ли за деньгами, то ли за тщеславием, то ли от себя самих) или – Нью-Йорк (там, условно, печатают доллары), Челябинск, Пермь и многие другие города остаются случайными населенными пунктами, где «черт догадал меня родиться с душою и с талантом». Экспедиция к Центру мира В Перми работает фабрика по производству смыслов Айвар ВАЛЕЕВ Пермь - Челябинск 04.09.2009 В последние годы о Перми стали говорить чаще. Здесь живет самый мощный современный русский писатель Алексей Иванов. Осенью на телеэкраны выйдет его и Леонида Парфенова фильм «Хребет России» об Урале. Местный губернатор Олег Чиркунов успешно общается с пермяками и миром через свой блог в интернете. (Интересно, что есть еще один губернатор-блогер – Никита Белых, в недавнем прошлом тоже пермяк.) Директором вновь созданного в Перми Музея современного искусства является известный галерист Марат Гельман. Другой музей края называется «Пермь-36», бывшая зона для политзаключенных. Есть и действующая тюрьма «Белый лебедь» – для пожизненных… А еще в Перми работает культуртрегерский фонд «Юрятин», несколько лет назад ставший лауреатом «Малого Букера». Этот фонд, о котором еще будет сказано, стал принимающей стороной весьма интригующего мероприятия – журналистской экспедиции «Горнозаводская цивилизация в XXI веке: тупики и перспективы». Постиндустриальный пейзаж Пермский край расположен на севере Урала, по ту сторону хребта. У нас много схожего. Это естественно, если вспомнить, что север Челябинской области был некогда частью огромного Пермского края. А объединял нас способ хозяйствования – шахты и знаменитые железоделательные заводы. Сходство особенно заметно сейчас, в кризис. И тема экспедиции – проекта, поддержанного АНО «Единство журналистики и культуры» – актуально заострена. Что делать региону, который изначально был «заточен» на добывающую и металлургическую промышленность, теперь, когда заводы и шахты лежат на боку? Ждать, как большинство в России, пока цены на нефть вновь взлетят? Надеяться, что старые предприятия смогут конкурировать в резко изменившихся условиях мировой конъюнктуры? Или все же попытаться найти для себя иной путь, опираясь на культурный потенциал региона. А, возможно, даже заново увидеть свою судьбу? Мы проехали более 600 километров вдоль Луньевской ветки железной дороги, это ось горнозаводской цивилизации. Каждый населенный пункт на нашем пути возникал в свое время как придаток к заводу или шахте. Процесс этот начали еще Строгановы и Демидовы, затем были Всеволожские и Савва Морозов, потом – советская индустриализация. В постиндустриальное общество мы только вступаем, и называется это у нас кризисом. …Пейзажи очень напоминают горнозаводскую часть Южного Урала. Так же изумительна природа. И такие же городки с поселками – чумазые и дымные. Чусовой, Усьва, Всеволодо-Вильва. Большая часть здешних заводов и заводиков выглядят так же, как век назад. И если в «тучные годы» они находили себе местечко на рынке, то теперь техническая отсталость вывела их за скобки мировой экономики. На протяжении нашего пути мы не раз видели желтые реки. Мертвые шахты испускают «гной»: грунтовые воды вымывают на поверхность всякую гадость. Довольно тяжелое зрелище. Природа отдала человеку все, что могла. Но как-то все не впрок! Сейчас в Пермском крае качают нефть. Благодаря ей, регион является донором. Мало кто представляет, что здесь будет, когда «наше все» иссякнет… Фонд «Юрятин» Вообще, предшествующие «тучные годы» и фетиш «вертикали власти» отучили нас думать. Грянул кризис, и стал заметен дефицит идей. Фонд «Юрятин» не занимается политикой. Его создали 15 лет назад пермские ученые-литературоведы во главе с профессором Владимиром Абашевым, изучающим творчество Бориса Пастернака. Название фонда – топоним (или как говорит Абашев, «локус») из романа «Доктор Живаго». Юрятин – это литературное название Перми. В Юрятин приехал из Москвы Юрий Живаго, здесь у них закрутилось с Ларой… Здешние ученые доказали, что Пастернак описывает в романе именно Пермь и окрестные места. Что послужило сначала поводом для известной филологической гордости, а позже переросло в чувство уважения к своему Месту со стороны просвещенных пермяков. Но на этом эволюция темы не закончилась. «Культурная память», считает профессор Абашев, становится сегодня «культурным ресурсом». Мало того что имя Пастернака помогло сохранить, реставрировать и даже восстановить многие здания (а Пермь в последние годы тоже пережила строительный бум, бессмысленный и беспощадный). Идеи фонда «Юрятин» стали локомотивом в поисках пермяками своей идентичности, центром, вокруг которого формируется городское сообщество. Традиционное краеведение собирало факты, фонд «Юрятин» находит смыслы. Думая о себе, пермяки оказались в авангарде одного из доминирующих российских трендов: в последние годы идет мощная конкуренция регионов за ресурсы. Они самые разные – здесь и внимание федерального центра, и внешние инвестиции, и человеческий потенциал. Внутренняя энергия регионов по сию пору находится в полудремотном состоянии, задавленная технологической отсталостью, налогами, коррупцией и прочими нашими прелестями. Но именно в энергии регионов, как полагают теперь и серьезные политологи, есть самый главный ресурс Российской Федерации. А не в хорошей цене за баррель… Всеволодо-Вильва и ее Пастернак Пермь вытянулась вдоль Камы на сотню километров. Долгое приближение к Перми-Юрятину описано Борисом Пастернаком в «Докторе Живаго». Сам писатель прожил в Пермском крае, а точнее в поселке Всеволодо-Вильва (это два часа езды от Перми на север), с января по июнь 1916 года. Сюда его отправили родные – то ли подальше от войны, то ли от юношеской хандры. Дом, в котором будущий нобелиат жил, принадлежал Борису Збарскому, управляющему химическим заводом Саввы Морозова. Завод работал до последнего времени, выпуская поролон и формалин. Сейчас стоит. Кстати, недавно его купили предприниматели из Челябинска. Правда пока и они не знают точно, зачем… Хотя Збарский всего на насколько лет старше Пастернака, а уже вполне состоявшийся мужчина: у него жена, должность, начавшаяся карьера выдающегося химика. Именно он придумал технологию получения хлороформа, столь нужного в 1916-м госпиталям. Он же впоследствии мумифицировал тело Ленина… 26-летний Пастернак во Всеволодо-Вильве ведет светские беседы со скучающей женой Збарского Фани, слегка влюбляется, пишет от этого хорошие стихи. Работает – на синекурной должности заводского счетовода. Он мучим рефлексий: кто я – поэт? музыкант? философ? В общем, кризис самоидентификации. Короткий отрезок времени в литературной биографии Пастернака мог бы остаться в анналах истории двумя-тремя строками. Но благодаря пристальному вниманию пермских литературоведов, эти полгода 1916-го теперь – досконально изученный период жизни писателя. Более того, один из важнейших, переломный. Именно в эти полгода Пастернак определился, кем ему быть в этой жизни. А тема Перми будет возникать в его творчестве постоянно, пока не сложится в главный роман… Между прочим, во Всеволодо-Вильве до Пастернака побывал А.П. Чехов. Он гостил у Саввы Морозова. Успел открыть здесь начальную школу и ужаснуться условиям труда рабочих… Сейчас это трудно представить, но полугодовое пребывание Пастернака в Вильве могло просто забыться. И дом управляющего уже разобрали на дрова. Фонд «Юрятин» три года назад привез во Всеволодо-Вильву участников международной конференции по Пастернаку, среди гостей были мировые имена. Властям ничего не оставалось, как восстановить здание. Теперь это музей – официальный «Дом Пастернака» за полторы тысячи километров от Москвы, внятый знак присутствия мировой культуры в депрессивном поселке… Не знаю, читают ли во Всеволодо-Вильве стихи Пастернака, но на химзаводе мы видели бывших его работников, которые учились лепить из глины профиль великого поэта. И, между прочим, уже получается похоже!.. Будет ли Всеволодо-Вильва местом паломничества, сказать трудно. Но вот рядом есть Усолье, Строгановская вотчина. Здесь сохранились удивительные архитектурные образчики русского барокко. В свое время Усолье даже называли «Уральской Венецией» – это был крупный порт, здесь насчитывалось 35 мостов. Еще недавно здесь были развалины. Местные энтузиасты в 90-е годы стали теребить власти. Сейчас многое восстановлено, открылся музей, где работает молодая и бодрая команда. Власть их понимает и поддерживает. И сюда уже едут туристы – 22 тысячи человек в год, на этом уже можно кое-что зарабатывать… Осознание ценности своего места приходит постепенно. Но эффект может быть колоссальным. И дело даже не в туристах. В мире существует столько живописных, насыщенных культурой, намоленых «мест силы» с мягким климатом и без кровососущих насекомых, что, боюсь, не у всех жителей Земли элементарно хватит времени и отпускных съездить в Пермский край или даже вот на наш Аркаим. Но очередной приезд группы интересующихся во Всеволодо-Вильву становится событием для местных. Всем жителям российской провинции не хватает на самом деле вот этого – ощущения значимости собственного Места. Нам всегда будто бы не достает аргументов, чтобы уважать свою землю. Фонд «Юрятин» – это маленькая интеллектуальная фабрика, которая эти аргументы производит. Губернатор Чиркунов и писатель Иванов Некоторые упрекают Олега Чиркунова за увлечение пресловутым пиаром, склонностью к громким «проектам», вроде создания бренда «Пермская картошка» (в пику заморским чипсам) или организации в столице края Музея современного искусства, директором которого назначен небезызвестный галерист и политтехнолог Марат Гельман. Любой пиар питается культурным продуктом. Культурой и массовыми коммуникациями в Пермском крае в ранге министра заведует Борис Мильграм, выписанный из Москвы театральный режиссер (он одновременно худрук местного драмтеатра и, говорят, одноклассник Чиркунова). Мы увидели министра на одной встрече. С окладистой бородой, в свитере – театральный человек! Мильграм на встречу опоздал: губернатор отправил его в район Лысьвы, где сейчас ведутся какие-то археологические изыскания. Это обстоятельство заставило меня внутренне улыбнуться. А заодно вспомнить недавнюю передачу «Гордон-кихот», где в хвост и в гриву разбирали Аркаим… Традиционная творческая интеллигенция Перми не любит министра. Местные газеты, невзирая на идеологические различия, единодушны: Мильграм «переигрывает» и уже впадает в авантюры. Хотя логику в его культурной политике найти можно. И она совпадает с интенциями губернатора: вытащить Пермь из провинциальной трясины. Вопрос – как это делать? В отданном музею современного искусства здании старого Речного вокзала экспонируется некая нарезка из выставочных проектов ведущих московских галерей. Консервативную публику очень смущают работы, например, Авдея Тер-Агоняна, играющего с нецензурной лексикой, или Олега Кулика, челябинцам хорошо известного. Вопросы у местной интеллигенции вызывает и само «актуальное искусство» и то, сколько область тратит на него денег. Зато о Музее современного искусства в глубокой провинции знают в Москве, а каждый скандал с «дремучими» характеризует губернатора прогрессивным управленцем. В открытую полемику с Борисом Мильграмом и Маратом Гельманом включился недавно и писатель Алексей Иванов. А вот это уже серьезно. Вообще, я бы рассматривал это не как идеологический конфликт, а как дискуссию, напряженное полемическое поле. Уже хорошо, потому что – не болото. В Перми принято размышлять, спорить, предлагать идеи. Есть интересный жанр – рефлексии о своем городе. В рамках прошлогоднего экономического форума был устроен круглый стол, на котором ученые, писатели и краеведы размышляли, как повернуть Пермь в будущее, как оживить город, где найти энергию для его развития. Очень свежо! Алексей Иванов предложил даже поработать с городским ландшафтом – вписать в систему городских смыслов овраг и развернуть Пермь лицом к Каме… Со знаменитым писателелем-почвенником XXI века у нас встретиться не получилось – его не было в те дни в Перми. Но я представляю, что не нравится Иванову в концепции Чиркунова – Мильграма. В 60-е годы Никита Хрущев внедрял кукурузу в нашем сельском хозяйстве. Пермский губернатор сейчас хочет здесь внедрить современную культуру. Привезти Кулика, разумеется, можно и даже нужно – для общего развития. Но сделать его тягачом местного культурного процесса затруднительно и даже вредно. Будто бы здесь пустое место! А место как раз и не пустое. Именно это, по всей видимости, более всего раздражает Иванова. Он написал книгу (она была у меня в книжной колонке) «Message: Чусовая» – фактически готовая история-мифология Пермского края с выходами на публицистику. И Владимир Абашев не сочиняет и не экспортирует мифы, а по крупицам их собирает буквально под ногами – это в полном смысле научная деятельность. Показательно, что для Перми именно филология, наука о словах, стала инструментом для добычи «обогащенной породы». По словам профессора Абашева, в Перми особенно нечего показывать, ее нужно рассказывать… Имидж и наука В большинстве российских регионов сегодня озабочены имиджем. Как подавать себя миру, через что? У нас вот нынче проводится конкурс, где всякий желающий может придумать слоган, символ и песню о Челябинске. А в прошлом году группа энтузиастов решила изобразить самый большой в истории «смайлик». На площади Революции собрали народ, наподобие кимченировских «живых картин» и заказали фотографирование через спутник – хотели, кажется, потом попасть в Книгу рекордов. Идея веселая, но «смайлище» символом нашего города не стал. Потому что не мог им стать в принципе. Имиджи, придуманные или взятые напрокат, не откладываются в культурной памяти города. Понять, почему так происходит на самом деле просто. Вот у человека нос картошкой и веснушки, а ему говорят, что он должен быть голубоглазым блондином. Ну, покрасит он волосы и линзы вставит, а что толку-то? Он-то сам знает, что – другой. Школьные психологи учат подростков принимать себя таким, каков ты есть. Чтобы не испытывать ненужных стрессов. Не тратить время на ерунду, а уважать себя, становясь человеком, личностью. Сколь ни натягивай на Челябинск «смайлик», он останется лишь маской. Опыт Перми и фонда «Юрятин» подсказывает иной путь. Он – в поиске реальных самих себя. Инструментарий для любого поиска у человечества давно есть – наука. Наукой занимаются профессор Абашев в Перми. У нас – профессор Зданович, а теперь и мощная команда историков и археологов, собравшаяся при Областном краеведческом музее. Исследование Аркаима повлекло за собой археологический всплеск в регионе и даже стране. А сколько полезного мы, благодаря Аркаиму, узнали о земле, на которой он и мы находимся, и о здешней природе… Алексей Иванов в одной дискуссии выразился так: «Надо разрабатывать культурную стратегию региона, исходя из общеуральского тренда. Он заключается в том, что власть в своем регионе выбирает определенную культурную зону, которая становится точкой самоидентификации региона. Ну, в Свердловской области, например, это горные генералы и Демидовы, в Югре – это малые народы, ханты и манси, в Челябинской области – национальные парки. Эти явления поддерживаются и финансируются прежде всего». Итак, очевидно, что заимствовать нам ничего не нужно. Все уже есть – природа, история, наука, инструментарий. Нам бы еще Абашева… Владимир Васильевич, кстати, подспудно делает еще одно важное дело – возвращает интеллигенции ее место в жизни общества. После крушения советского мифа научное сообщество подрастерялось, а интеллигенция так и вовсе как будто исчезла. В частности, потому что исчезла цель. То бишь – смысл. В день проведения «круглого стола» во Всеволодо-Вильве, в Доме Пастернака собрались не одни ученые с журналистами. Вместе с нами проблемы обсуждали местные власти и серьезные такие дядьки из пермских предпринимателей. Как оказалось, это члены Всеволодо-Вильвенского землячества. Родившиеся здесь и «разбуженные» Абашевым, они приезжают сюда на своих джипах и мерсах за смыслом. За разговорами формируются социальные связи. Сообщество. В известном смысле, это прецедент. По крайней мере, я давно не видел столь разных людей, сидевших вместе и думающих об одном. Не о деньгах. Центр мира Геннадий Зданович все время кого-то убеждает: «Благодаря Аркаиму земля заговорила, стала мощным источником информации». Правда состоит в том, что эта работа никому не нужна. Ни Гельману, ни Гордону, ни московским чиновникам «Единой России», ни американцам, ни инопланетянам. Она нужна только нам, людям, на этой земле живущим. Это не пафос, а вопрос о Центре мира, и его всякий для себя решает сам. Корень большинства наших проблем состоит не в коррупции или, допустим, нежелании людей честно и упорно работать. И уж, конечно, не в «происках». Самая большая наша проблема в неумении обустроить жизнь вокруг себя. В странной неспособности наших Мест копить результаты нашего труда – физического, умственного, душевного. Если эта земля, как водится у олигархов, лишь «страна пребывания», где зарыта нефть или заводам позволено дымить и сливать отрыжку в реки и озера, то сколь ни борись с коррупцией и какие вертикали власти не строй, проку не будет. Если для нас Центр мира – Москва (куда многие мои ровесники уехали то ли за деньгами, то ли за тщеславием, то ли от себя самих) или – Нью-Йорк (там, условно, печатают доллары), Челябинск, Пермь и многие другие города остаются случайными населенными пунктами, где «черт догадал меня родиться с душою и с талантом». Центр Мира априори находится рядом с нами. Возможно, даже внутри нас. Это данность. Потому что все мы, выражаясь языком советского обществоведения, «субъективные идеалисты». Если ты живешь здесь, а твой Центр мира находится в Москве или в Нью-Йорке, это противоестественно. Начинается раздвоение сознания, душевный тремор и шум в голове. Многие в России этого не понимают. Но кто-то уже пользуется «тайным знанием»: например, Рамзан Кадыров, для него Чечня – абсолютный Центр мира. Он, конечно, заблуждается. Потому что Центр мира – у нас… | |
|
| |
| Всего комментариев: 0 | |